Aller au contenu principal
Арно Леклерк (Arnaud Leclercq) - Маленькая страна и новый порядок

Маленькая страна и новый порядок

Несмотря на относительное спокойствие на глобальных финансовых рынках, возможностей сохранить капитал не так много.
Арно Леклерк подчеркивает, что, несмотря на трудности адаптации банковского сектора Швейцарии к новым правилам игры, позиции страны как центра по управлению активами остаются очень сильными — около 30 процентов мирового рынка.

Легендарные швейцарские банки переживают нелегкие времена. В начале 2013 года закрылся один из лидеров отрасли, основанный в 1741 году Wegelin, осенью прекратил работу Frey. Под расследованием находятся не только такие международные гиганты, как UBS и Credit Suisse, но и Julius Baer и Zurich Kantonalbank. Создается ощущение, что эпоха знаменитых швейцарских банков уходит. Все возрастающее давление регулирующих органов США и ЕС, экономический кризис, рост конкуренции со стороны азиатских финансовых центров — могут ли в этих условиях выжить фининституты? И если могут, то за счет чего?

Арно Леклерк, отвечающий в Lombard Odier, одном из крупнейших швейцарских банков, за бизнес на развивающихся рынках, признает, что переход Швейцарии к новым правилам игры в финансовом секторе непрост:

  • По-видимому, Швейцария плохо подготовилась к новому мировому порядку, который сформирован так называемым англосаксонским миром, и задействовала недостаточное количество дипломатических инструментов. Или, скорее, не продемонстрировала свои возможности. Это и привело к некоторым трудностям при адаптации.
  • Почему так произошло?
  • Стоит учитывать, что Швейцария — маленькое государство. Это сильная страна с давно установившейся и, возможно, одной из самых прозрачных демократий в мире. Однако, когда речь идет о взаимодействии на международной арене, например с Евросоюзом, наше государственное устройство мешает нам реализовать свой потенциал. В Швейцарии нет общенародно избранного президента или премьер-министра. Страной управляет Федеральный совет Швейцарии, из членов которого ежегодно избирается президент. Поэтому в сфере международных отношений Швейцария не так уж сильна. При этом международная конкуренция растет. Мы живем в странном мире, где прозрачности активов придается огромное значение, как мере, повышающей взаимное доверие и способствующей сотрудничеству, но в то же время мы узнаем, что правительство США шпионит за премьер-министрами или президентами других стран.
    Философия и менталитет англосаксонского мира отличаются от нашего. В США, например, прозрачность — ключевой фактор. Можно говорить о чем угодно: о президенте, его подружках и так далее. В старой Европе это совершенно не так. Поэтому, когда некоторые говорят, что президент должен стать более открытым, другие отвечают: нет, это его частная жизнь. Это не решение президента об экономике, стране, армии, поэтому какая разница, есть у него подружка или нет?

— То есть, причина проблем швейцарских банков — в навязывании чуждых им подходов?

— Видите ли, тема сложностей швейцарских банков привлекает к себе повышенное внимание во многом по одной простой причине — за предшествующие двести лет со Швейцарией, с ее банковской системой ничего особенного не случалось, в отличие от других стран, столкнувшихся с разными кризисами, крупными банкротствами и тому подобным. Поэтому, когда вдруг что-то начинает происходить, сразу возникает повышенный интерес. Но при всем том наша доля в мировой отрасли управления частными капиталами не снижается, она продолжает составлять 28–30 процентов. Экономическая ситуация в стране остается стабильной, у нас профицит бюджета. Я не знаю ни одной европейской страны — за исключением, пожалуй, Финляндии, если мы рассматриваем развитые европейские государства, — где был бы профицит бюджета. Наконец, стоит напомнить, что швейцарские банки наиболее капитализированы по сравнению со всеми мировыми банками. И такая ситуация сложилась давно. Поэтому наши позиции как центра по управлению активами по-прежнему очень сильны, особенно если учесть, что нам приходится конкурировать с такими серьезными центрами, как Британия, например. Конечно, в последние годы Швейцария подверглась сильному давлению в том, что касается раскрытия информации об иностранных налогоплательщиках, но посмотрите, что происходит вокруг, — банкротство Lehman Brothers, ситуация с Кипром. Возможно, Швейцария и не идеальное место для хранения денег, но это страна с хорошей репутацией, с сильной демократией, с комфортным налоговым климатом.

Диверсификация и кризис

В последние недели все чаще появляются позитивные новости. То наметился выход еврозоны из рецессии, то ЕЦБ готовится выдать европейским банкам новую порцию больших кредитов, то в США того и гляди начнут сворачивать программу стимулирования экономики. Однако в целом экономическая ситуация остается весьма напряженной — устойчивых результатов в борьбе с безработицей нет нигде; несмотря на масштабнейшую накачку экономик ликвидностью, механизмы инвестиционного роста запустить не удалось пока никому. Более того, вообще становится непонятно, имеет ли какой-то смысл делать накопления, если печатный станок работает не переставая.

Арно Леклерк - Маленькая страна и новый порядок

— Такого еще ни разу не бывало в истории — в экономику вливают огромные объемы денег, но это не порождает инфляцию, а напротив, например во Франции, сопровождается дефляцией. В Америке и Европе фондовые рынки (посмотрите на индекс S&P-500) находятся на своем пике, что тоже несколько странно. Конечно, американские корпорации сегодня чувствуют себя нормально. Это правда. Нам говорят, что это все из-за дешевого сланцевого газа, но если задуматься: насколько большую роль газ играет в формировании американской экономики? Фактически сегодня никто не знает правды, никто не знает, насколько цены на газ релевантны для сегодняшней ситуации на фондовом рынке США.

— Как такое может быть?

— Денежные вливания в экономику не перетекают в карман работникам. Банки не увеличили кредитование для людей и компаний. Стало быть, денежные вливания замкнуты в финансовой системе, они обеспечивают ее функционирование, они не дают ей обвалиться и, таким образом, позволяют как-то работать экономике в целом. Однако чего можно ожидать в дальнейшем? Будут ли фондовые рынки расти и дальше, котировки и индексы удвоятся? Сформируется ли пузырь — или у нас уже пузырь, который рано или поздно должен лопнуть? У нас есть некоторое количество клиентов, которые задаются этими вопросами, обычно те, кто решил купить какую-нибудь недвижимость. Цена здания может колебаться, но здание — всегда здание, в крайнем случае останется детям. Поэтому, несмотря на кризис, клиенты из России, Китая, Европы, Катара, Саудовской Аравии продолжают вкладываться в лондонскую недвижимость. Но у недвижимости один существенный недостаток — она неликвидна. У нас есть русские клиенты, имеющие недвижимость и в России, и за границей, так вот сегодня они находятся в замешательстве, так как им нужны наличные — для инвестиций в бизнес или еще куда-то, поэтому они пытаются продать свои объекты, но не могут. А если и продадут, то по очень низкой цене. Ситуация нестабильна. Покупатели ждут, когда цены пойдут вниз, продавцы — когда пойдут вверх, и никто не принимает решения. Кто-то покупает золото, кто-то бриллианты. диверсифицировать до 20 процентов активов — хорошая идея, чтобы быть готовым к быстрым изменениям. Но если ваш портфель в целом малоликвиден, то через полгода вы можете оказаться в ловушке.

— Некоторое время назад было модно, да и сейчас тоже, диверсифицировать активы, перенося операции в Юго-Восточную Азию, скажем, в Сингапур. Но мы видим, что и в этом регионе ситуация становится довольно напряженной. Сегодня какая стратегия выгоднее: диверсификация или же концентрация в наиболее надежных активах?

— Общеизвестно, что не стоит хранить все яйца в одной корзине. Однако диверсифицировать нужно не ради самой диверсификации, она хороша, только если ваши активы одинаково ценны. Если у вас есть бутылка хорошего вина, а вы хотите провести диверсификацию — собираетесь купить три бутылки плохого вина, то, пожалуй, лучше этого не делать. Но вы можете купить две бутылки вина среднего качества — в таком случае над сделкой стоит подумать.

Да, такие страны, как Сингапур, считаются модными среди клиентов, однако многим неудобно прорабатывать вопросы, когда твой банк находится в шести или часах лета. Все-таки на встречу с банком удобнее летать в Европу — в Лондон, в Швейцарию. Кроме того, многие клиенты не хотят связывать себя с огромной бумажной работой, которая характерна для Сингапура. Сингапур являет собой сочетание англосаксонской системы и японской, а это сложнее швейцарской. В Сингапуре требуется подписать в два раза больше бумаг, чем в Европе. Наконец, Сингапур очень изменился с июля 2013 года. Теперь все деньги, которые сюда поступают, должны быть прозрачными для целей налогообложения, иначе это считается преступлением. В общемто, это стандартная мировая практика. В чем же разница? Дело в том, что теперь у клиентов есть всего месяц, чтобы убедить власти, что их средства чисты по всем параметрам. Приходится постоянно летать в Сингапур, либо проверяющие прилетают к вам, и это довольно неудобно. Многие шокированы — в таком кон- тексте Лондон и Швейцария, хотя и несовершенны, но более стабильны.

— Но в целом ситуация в Европе очень напряженная. Сохранится ли вообще еврозона? Дело не только в текущем кризисе. В еврозоне объединилось слишком много слишком разных экономик, и при этом отсутствует политическая интеграция, нет единой фискальной системы, наконец, Германия слишком начала перетягивать одеяло на себя. Так что рано или поздно более слабые экономики начнут отваливаться, разве нет?

— Многие страны, включая Россию, Францию, Швейцарию и Британию, объединили очень разных людей. Но это объединение произошло благодаря тому, что в определенный момент в истории была выбрана централизованная власть и многие были «за», так как думали, что это лучший выбор. Например, Франция очень централизована, несмотря на то что она поделена на разные регионы, и существуют даже региональные флаги. То есть все дело в наличии воли к единству. Желание иметь объединенную Европу до сих пор очень сильно у всех, в том числе у Германии, Франции, Италии. И пока это сильное желание сохраняется, все будет хорошо. Однако сегодня действительно возникает все больше и больше вопросов вокруг различий не только
между странами, но и между регионами — вспомним, например, ситуации с Каталонией, Шотландией. Европейцы (в общем в Европе, не конкретно в Швейцарии) перестают быть уверенными в будущем из-за всплеска социальных протестов, вопросов, связанных с иммигрантами, и других факторов. Есть целый ряд серьезных экономистов, например Жак Сапир, которые считают, что сохранение евро обходится слишком дорого экономикам европейских стран.

На мой взгляд, ситуация не очень хорошая, и она ухудшается. Однако если будет небольшой рост, если хотя бы постепенно темпы роста начнут увеличиваться, станет легче. Появятся возможности как-то сгладить конфликты (субсидии, дополнительные расходы, больше контроля). Если же роста не будет, то конфликты — а внутренняя нестабильность в ЕС не вчера появилась, она начала нарастать лет двадцать назад — поставят будущее европейского проекта под большой вопрос.

Média

ЭКСПЕРТ, России

AVERTISSEMENT

Tous les informations présentées sur ces pages sont en accès public libre, notamment sur internet, et peuvent donc être lues aisément et indépendamment du présent site. Elles n’y ont été réunies que pour donner une cohérence à un parcours personnel. Le présent site dédié ne contient que des informations publiques et n’a pas été l’objet d’un accord préalable d’employeurs passés ou actuel, lesquels ne sauraient donc être tenus responsables d’opinions personnelles éventuellement exprimées par Arnaud Leclercq.

Qui est Arnaud Leclercq?

Arnaud Leclercq

Citoyen suisse, Arnaud Leclercq est un banquier au parcours atypique, docteur en géopolitique et professeur HEC à Paris. Titulaire d’un MBA de HEC et diplômé de Harvard, il est cadre dirigeant reconnu dans le monde de la gestion de fortune, plus particulièrement avec les marchés émergents. Son livre «La Russie puissance d’Eurasie. Histoire géopolitique des origines à Poutine», publié en France (2013) et en Russie (2015), est désormais une référence. Ses analyses sont régulièrement partagées par les médias.